Страница 1 из 1

Философские аспекты теории относительности

Добавлено: Ноябрь 27, 2017, 9:10 am
AlexRAN
Дискуссии на тему философских основ теории относительности не стихают и вряд ли закончатся в ближайшем будущем. Поэтому эту тему будет лучше перенести в раздел философии науки. В своей статье "Как и кто создал теорию относительности?" В.Л. Гинзбург пишет:

§ 4. Об источнике научного знания

Надежно установлено, что одни и те же по существу научные результаты иногда получают совершенно независимо друг от друга разные люди. Классическим примером является построение неевклидовой геометрии. История создания СТО также являет собой не столь яркий, но в общем аналогичный пример (имеется в виду, скажем, параллелизм между некоторыми результатами Эйнштейна, с одной стороны, и Лоренца и Пуанкаре — с другой). Здесь мы имеем в виду не сроки, не даты поступления сообщений в печать. Разумеется, почти невероятно, чтобы и эти даты совпадали, да это и совершенно неважно в плане установления независимости открытия. И такая независимость довольно многих, по-видимому, поражает и удивляет. Одним из элементарных проявлений подобного удивления является как раз стремление во что бы то ни стало найти какие-то связи, фактическую зависимость между разными авторами. Действительно, это же проще всего: получил точно такой же результат, значит, подглядел, как-то узнал о том, что сделал предшественник. Но, конечно, это в целом несерьезно.
Другая крайность (мне кажется, что слово «крайность» здесь подходит) заключается в привлечении какой-то иррациональности, религии. Речь не идет о «боге с бородой» или с атрибутами официальных религий. Имеется в виду какая-то форма пантеизма или «космической религии». Например, по словам Эйнштейна «космическое религиозное чувство является сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования. Только те, кто сможет по достоинству оценить чудовищные усилия и, кроме того, самоотверженность, без которых не могла бы появиться ни одна научная работа, открывающая новые пути, сумеют понять, каким сильным должно быть чувство, способное само по себе вызвать к жизни работу, столь далекую от обычной практической жизни».
С подобной точки зрения, видимо, именно одно и то же религиозное чувство внушает разным людям одни и те же идеи. Но подробнее и точнее объяснить эту концепцию я не могу, так как не вполне ее понимаю и не разделяю в той мере, в какой понимаю. Сколь угодно сильные чувства и страстное стремление выяснить истину, несомненно, могут не иметь ничего общего с религией. Что же касается близости идей, независимо возникающих у различных людей, то это вполне естественным образом объясняется теорией отражения: человек изучает природу, реальность и, следовательно, его построения и теории являются отражением этой реальности (материальной действительности). Нужно ли удивляться тому, что картины разных художников, если они даже совершенно независимо будут рисовать один и тот же портрет, предмет или пейзаж, окажутся в своей основе похожими одна на другую? Правда, художественное отображение может, и иногда с успехом, очень сильно удаляться от оригинала. В случае же науки требования к отражению значительно более строги — естественнонаучные теории контролируются опытом, математикой, логикой. Поэтому недостаточно точное отражение будет просто признано плохой теорией.
Итак, с такой хорошо известной читателям точки зрения источником научных знаний служит сама природа, не зависящая от нашего сознания действительность. Поэтому не видно трудностей принципиального характера при ответе на вопрос о причинах общности научных теорий, независимо создаваемых разными индивидами.
Та сторона проблемы, быть может, деталь, которая меня некоторое время беспокоила, заключается в следующем. Математики создают понятия и доказывают теоремы, казалось бы, относящиеся к чему-то совершенно не связанному с реальным миром. Многомерные и функциональные пространства, различные неевклидовы геометрии и т.д. и т.п. — где же они реализуются, что отражают? То же самое можно, впрочем, спросить и об огромном многообразии тех физических теорий, которые явно не отвечают действительности, хотя и не встречают логических трудностей. Ответ, который меня более или менее удовлетворил, таков. Представим себе гигантскую вычислительную машину. Запущенная в ход, такая машина способна построить, «выдать», сложнейшие математические конструкции, записанные в виде совокупности цифр или даже описанные словами. Так можно, в частности, смоделировать, как-то отразить особенности и свойства многомерных пространств и т.п. Но полученный «продукт» явно материален и ограничен его непосредственным источником — машиной. Человеческий мозг является признанным аналогом гигантской вычислительной машины (или наоборот, что в данном случае не важно). Таким образом, становится ясным, что все математические результаты, физические теории и все остальные продукты деятельности мозга — это в конечном счете какое-то отражение если не окружающего мира, то работы самого мозга, обусловленное и одновременно ограниченное его материальной сущностью. Боюсь продолжать эти несколько доморощенные или, скорее, непрофессиональные рассуждения, да и нет в этом нужды. Но не хотелось бы совсем уклониться от обсуждения вопроса, который многих интересует, а кое-кого и волнует.

==================================

Почти аналогичное мнение высказал Witan в своем сообщении в другой теме этого форума:
"Трехмерное евклидово пространство + время (хронотоп) является построением человеческой отражающей системы (т.е. системы мозговых программ). Об этом (правильно) говорил еще Кант (разумеется, не прибегая к программистской терминологии). Абсолютное совпадение хронотопа с фактическими (физическими) пространственно-временными отношениями во Вселенной было бы настоящим чудом (и вероятность такого совпадения исчезающе мала). Из одного этого уже ясно, что т.н. "ньютоновская картина" (с абсолютным пространством и временем не может быть верной) -- и далее, что СТО верна (во всяком случае более верна, чем альтернативная). Те, кто (надо сказать, прямо маниакально) пытаются "опровергнуть" СТО, в конечном счете пытаются заставить Вселенную быть такой, какой ее изображает операционная система их мозга. В общем-то эти потуги смешны."

Все это говорит о том, что имеет смысл разобраться не только в философских основах теории относительности, но и в исторических основах "теории отражения", являющейся одной из основ диалектического материализма. Однако "теории отражения" была лишь продекларирована в диамате, т.к., по утверждению В.И. Ленина, "положить релятивизм в основу теории познания, значит неизбежно осудить себя либо на абсолютный скептицизм, агностицизм и софистику, либо на субъективизм. Релятивизм, как основа теории познания, есть не только признание относительности наших знаний, но и отрицание какой бы то ни было объективной, независимо от человечества существующей, мерки или модели, к которой приближается наше относительное познание."

Исходя из этого неизбежно возникает вопрос о значении относительности в познании нами окружающего мира. Этот вопрос также является основным в работах Пуанкаре, где он пытается разобраться в том, является ли относительность "гипотезой" или "постулатом", "принципом" или "законом", и возможно ли экспериментально подтвердить или опровергнуть "принцип относительности", возможно ли экспериментальное опровержение или подтверждение гипотезы постоянства скорости света?

"Относительность", если это закон природы, она где в природе: это онтология, т.е это закономерность в физике?; это основа нашего мышления, нашего познания?; возможно ли наше познание, если бы относительность отсутствовала и в физике, и не являлась основой нашего мышления?

Что же касается "теории отражения" и ее основ, то она была позаимствована у атомистов из древнегреческой философии. Термин "атом" был заменен на "материю", но еще тогда Аристотель посчитал эту теорию слишком примитивной, т.к. в таком случае каждый человек приходил бы к одним и тем же идеям, и не было бы такого разнообразия в философии.